Контрабандист Сталина. Книга 5 [СИ] - Юрий Николаевич Москаленко

Насером ухаживают за животными. На палубе смущённый Сафонов чешет затылок. Таможенника понять можно. Сейчас я привёз небольшую часть груза коммерческим товаром, надо брать пошлину, а как считать? Если самая дорогая его часть подарки в Москву.

– Да всё равно полупустой корабль назад гнал. Мне надо чтобы вы тут наладили выпуск арбы для верблюдов и мулов, но с вращающейся осью, как это принято на Кавказе и в Турции[1]. Всё равно у вас подшипников нет, а я тоже не с султанами торгую.

«Верблюдов, верблюдов… а что делать если у луров за оружие брать нечего. Вот и забрал, что мог у них всё более менее ценное, ещё и должны остались. Забрал даже часть женских украшений, которые похуже и не красивые, зато много золота и серебра. Обещал привести красивые с камнями или янтарём. Как я про него только раньше-то не вспомнил? Даже пацанёнка Насера взял на работу на полгода, чтобы обучил русских, управляется с арабскими верблюдами».

– Ты мне лучше скажи, что теперь мне делать? – обращаюсь к Потоцкому.

– Этот вопрос только в Москве решить можно. Сейчас у меня полномочий не хватает. Сафонов тоже не отступиться, терять такое место никто не желает. Жалобу настрочат только так. Может, в Москве убедишь, чтобы для тебя магазин оставили – вздыхает Потоцкий.

– Месье Сакис. Я тут посчитал… но может быть вы лучше пошлину нам товаром отдадите. Нитками и тканями. Вам же возиться будет меньше – поднялся к нам на мостик Сафонов и подал мне подсчёт.

– Нет. Что-то ты тут много насчитал. Мне легче продать в Мариуполе и Таганроге и внести в вашу кассу вашими деньгами – прикинул я цену и подал подсчёт Потоцкому. Всё-таки какой-то Торгсин придётся начинать мне, а что делать? Ведь там сначала тоже только иностранцам разрешалось покупать.

Немного скорректировали список, и Сафонов отправился за телегой. Мне же потом выпишут справку об уплате таможенного сбора на определённую сумму. Но, а небольшая разница пойдёт на пошив обновок семьям таможни. Пришлось пойти и на это.

Потом появился Дрокопуло. С ним мы быстро нашли «общий язык». Тут в раскопках попадается много золотых и серебряных изделий и монет, вот он мне и предложил.

– Тут Сафонов всё лично видел. Поэтому, Павел Герасимович сделаем по-другому. Сможешь ночью передать на «Огни» золото? А в Таганроге потом заберёшь бельгийскую ткань и разные нити у старика Евгения Иоаннидиса в парикмахерской. А то, что ты передашь, я оценю и за вычетом товара, следующим рейсом приведу тебе рыбацкие баркасы. Запишем их как временную передачу местной общине греков от меня помощь лет на десять или двадцать. Тогда их у вас сложно будет отнять – немного подумав, принимаю решение. Не думаю, что будут обыскивать мой сейф на «Огнях»…

Перебираюсь на рейд не только за этим, а и просто нормально отдохнуть. Ночью операция прошла успешно. Как стемнело, повесили лампу со стороны моря, чтобы видно было, куда пристать местным грекам. Туда и пристала лодка рыбаков. С неё мне передали два тяжёлых мешка. В это время на вахте стояли особо проверенные матросы.

– Похоже, из разных захоронений – рассматриваю я разные монеты и предметы, каких тут только не было. Пантикапейские, боспорские, греческие, римские, генуэзские, византийские, турецкие и непонятно ещё какие. У меня скоро появится целая коллекция нумизматики. Если прикинуть вес, то более десяти килограммов. Тут приблизительно на десять тысяч долларов по сегодняшнему курсу… не считая исторической ценности. Нормально. Никогда не сомневался в своих соотечественниках… обоих национальностей.

Глава 2

В Таганроге разговаривал больше с Москатовым. Из всех местных руководителей он показался мне самым вменяемым и идущим на нормальное сотрудничество. Может из-за того что Таганрог с рядом стоящими городами был обделён в финансовом плане, а требовали с него много. Обсудили с ним наше более подробно сотрудничество. Возможность создание новых артелей, чем озадачил его не на шутку.

Позволил местным снять мерки с одежды, обуви, чехлов для оружия, перемётных сумок для лошадей. Рассмотреть, и познакомится с другими образцами товаров. Оставил и коробку африканской смолы, для опытов. В Европе из неё в основном делают дорогую краску. Я же попросил создать пропитку для одежды. Оставил почти все нитки, недорогую ткань, часть мыла и другие дешевые вещи.

Всё самое ценное и дорогое грузить в вагоны. Особенно спор с Москатовым вызвала медь. В СССР её сейчас добывали очень и очень мало, а то, что была, шла на изготовление монет. Особенно меня развеселили полкопейки 1926 года, ходившие у населения. Им же медь требовалось на местный авиационный завод. Пока там дела шли ну совсем не очень. Зато отремонтировали мне два пулемёта. Один станковый Виккерса, а второй Льюиса смененных у луров за три русских винчестера каждый.

Прикупил большой дом на окраине в сторону Мариуполя, недалеко от побережья и порта. Сейчас это не самое удобное место для проживания. Далеко до центра и рынка, но если сделать причал и провести дорогу, то можно сделать свой микрорайон. Будет самое то, чем «воевать за жилплощадь» и перестраивать существующее. Да и с жильём, как всегда и везде в СССР сейчас большие проблемы. В доме срочный ремонт. Улучшение условий, санитарии и достройка помещений под кухню. На первом этаже и во дворе будет большой магазин, где будут не только продавать, но и скупать нужный мне товар. Большую часть двора занимает загон для животных, сейчас там разместили верблюдов. Обижать луров я не стал. Взял только «пожилых кораблей пустыни» в количестве шести штук, которым будет уже тяжело переносить длинные переходы. Их сначала еле завели на корабль, с таким же трудом и спустили. В этом полная заслуга Насера, поэтому и взял его на работу. Вот тогда и понадобились отложенные пиломатериалы для помоста. Верблюдов приказал выставить на продажу или сменять на донских лошадей. Посмотрим, что из этого получится. Мне верблюды точно не нужны. Да и вообще…боюсь я их.

На втором этаже будут прожить мои сотрудники, а так же Самир с Насером. Часть из экипажа, возможно, останется в Таганроге, передавать и обучать русский экипаж на «Жан-Мари». Этот пароход меня окончательно разочаровал, и я решил, если договоримся продать его СССР.

Вот только гложут меня мысли, а не поторопился я со всеми такими финансовыми вложениями? Ладно, займемся и другими делами… и моими обещаниями.

– Давайте знакомится князь Манос – предстал я перед четырьмя пожилыми греками в парикмахерской старика Евгения Иоаннидиса. Наконец мы смогли, увидеться и попробовать